«Я бы хотела жить с Вами в маленьком городе… где вечные сумерки и вечные колокола…»
Глупости это все…
В этом маленьком городе Вы бы очень быстро озверели без своего дела… и я бы озверела — без шума большого города…
Если бы мы с Вами жили сто лет назад, то я бы хранила Ваши письма в шкатулке розового дерева вместе с засушенными розовыми бутонами… И умирающая сердечная привязанность пахла бы мертвыми розами…
Ничего не было и ничего не будет…
И роз не было…
Мы не совпали во времени и пространстве…
Знаете, прошлой осенью это было… Цветник возле загородного дома…
Осень кончалась и цвели хризантемы. Хрустящий морозный воздух звенел их горечью.
А на одном розовом кусте, уже старательно подстриженном садовником для предстоящей зимовки, проклюнулся розовый бутон.
Ненормальная роза забыла справиться с календарем.
Бутон начал было раскрываться и замер в растерянности.
Его прихватило ночным заморозком.
Он пах пронзительно и сладко.
Но это была не июльская сладость бесстыдного любовного безумия.
Это были те самые «поцелуи слаще хлороформа»… сладковатый запах тлена… сладкая смерть…
Очень странная умирающая роза, которая могла бы быть счастливой, но просто ошиблась со временем…
И она умирала морозным утром и пахла почему-то филками…
Я нынче пишу глупости…
Но это только потому, что я … я хотела бы…
Все прошло мимо…
Ничего не было и ничего не будет…»