Nabucco — Nabucco

Наверное, это день был такой специальный – ветиверный.
Но в прекрасных ароматах, с которыми я в тот день познакомилась, ветивер пер впереди паровоза вопреки всем законам парфюмерной композиции.
Он бескомпромиссно заявлял о своем присутствии и своем главенстве.
Остальное – вокруг ветивера.
Так случилось и с Nabucco.
Давайте, культурологический бэкграунд вам поведает кто-то другой? И из древней истории, и из оперной истории.
А я расскажу, как завораживала ветиверная зеленая горечь.
Аромат был весомым и плотным – кажется, что его можно не только обнять, а и руками потрогать. И взять запах в руку, и он будет бархатистым и приятно-увесистым.
Я вдохнула и влюбилась
И побежала к метро по ожаревшему вечереющему городу… и то и дело подносила руку к лицу – вдохнуть еще и еще.
А ветивер дымно туманился ладаном. Почему так рано – ладан? Вопрос к парфюмерам, а мое дело – дышать.
Сквозь ладанный дым проступали жесткие зеленые геспериды. В дыму – холодные зеленые искры бигарада, бергамота, зеленых грейпфрутов.
Ладанный дым пах зеленой горечью розмарина и шалфея.
И хотелось остановить мгновение – оно было ольфакторно-прекрасно.
Ничего не надо больше – пусть остается эта горькая дымная зелень.
Зелень и оставалась.
Но – мускатный орех (вернее, его шелуха, которая пахнет резко и тревожно). Но – гвоздика. Но щепотка черного перца.
И расцветали дамасские розы. И мирровая роса стекала с их бархатистых лепестков. И пахла мирра корицей. Или это розы пахли корицей.
И темнело зеленое небо.
И темнела синяя земля.
Все становилось ветиверным.
Весь мир – с запахом ветивера.
И неслись над ветиверной землей ладанные ветры.
И текли по ветиверной земле бензойные реки.
И полыхали на ветиверной земле амбровые костры.
И это было в начале всех времен.