Настоящий полынный абсент.
Вернее, поэтичное представление об абсенте по декадансу начала прошлого века.
«Горечь, горечь… вечный привкус на губах твоих, о, страсть… горечь, горечь… вечный искус окончательнее пасть…»
Полынь с акцентами очень горького бергамота и очень горькой герани.
Горечь — на грани пронзительности. Но грань не переступает.
Густой букет роз, флердоранжа, жасмина, лаванды — густой до горечи.
Дымная горечь прощания в оттенках пачули.
И все это в густой полыни.
Прекрасно до пронзительной тоски.
* * * * * * * * *
На предсказуемом полынном горьком фоне начинают звучать цветы.
Достаточно быстро — практически со вступления.
По мере «раскрытия бутонов» цветы становятся не столько горькими, сколько душновато-сладкими.
Причем, эту цветочную сладость я бы назвала «сладость тления».
Красиво и порочно.
* * * * * * * * * * *
Наверное, что-то у меня с воображением.
Но где тут абсент?
Где утонченная декадентская порочность?
Во флаконе сдержанный и элегантный фужер.
Респектабельный.
Красивая лаванда (вернее – лаванды, разные они и много).
Лаванда изысканно оттенена цитрусами и вполне мужскими цветами (роза и флердоранж звучат сдержанно, герань яркая и суховатая).
Все хорошо.
Только вот абсенту не налили.
То есть, нет полыни.
Не абсент это.
То есть, вовсе не тот абсент, который утягивал Рембо в пучину порока.
А современный ликер, который называется абсент.