Жарко веет ветер душный,
Солнце руки обожгло,
Надо мною свод воздушный,
Словно синее стекло;
Сухо пахнут иммортели
В разметавшейся косе.
На стволе корявой ели
Муравьиное шоссе.
Пруд лениво серебрится,
Жизнь по-новому легка…
Кто сегодня мне приснится
В пестрой сетке гамака?
Но иммортели лишь один штрих в этом рисунке.
И сухость бессмертников лишь оттеняет этот влажный и тревожный парфюм.
Тревожность – уже во вступлении, где спорят сочный сладкий персик и строгая лаванда.
А густые нероли – сладкие и горькие – усугубляют эту тревогу.
Но главное слово за жасмином – мощным и пряным. Розы и белые лилии только обрамляют его.
И пронзительный ладан – потом.
Композиция невыносимо прекрасная и невыносимо грустная.
Почему-то.
Я написала слова,
Что долго сказать не смела.
Тупо болит голова,
Странно немеет тело.
… … … …
Листьям последним шуршать!
Мыслям последним томиться!
Я не хотела мешать
Тому, кто привык веселиться.
Милым простила губам
Я их жестокую шутку…
О, вы приедете к нам
Завтра по первопутку.
Свечи в гостиной зажгут,
Днем их мерцанье нежнее,
Целый букет принесут
Роз из оранжереи.