Van Cleef & Arpels — First

А First,,, Это зимний Питер,,, Солнца нет в принципе. Дни короткие. Александро-Невская Лавра за окном гостиничного номера просто скукожилась под грузом низких облаков. Начинаешь понимать, почему именно Питер стал колыбелью трех револиций и почему все революции приходились на это мрачное время года .
Жизнь не радует. Жить не хочется — а надо работать и улыбаться, улыбаться, улыбаться…
Я спускаюсь в валютку в гостиничном холле и покупаю флакон Первого. Возвращаюсь в номер, распечатываю и делаю несколько пшиков — не на себя, сначала просто в пространство.
И стандартный номер с евроремонтом куда-то уходит. Солнце! Откуда не возьмись появляется солнце. Оно такое — почти осязаемое и пахнет. Солнце пахнет теплыми шершавыми персиками и золотыми новогодними мандаринами, солнце пахнет клейкими терпковатыми почками черной смородины и кисло-сладкой душистой лесной малиной. А еще — самое главное — это все обрамление. Только обрамление для горьких и пронзительных гиацинтов. Гиацинты продолжают пахнуть. Они уводят меня в чудесный сад. Там цветут розы — совершенный сад роз, их много, они ярко-красные, распущенные и просто истекают маслом под июльским солнцем.. Но воздух в этом саду вовсе не становится душным, хотя все остальные цветы тоже могут поспорить с розой по своему безумному, совершенно переполненному жизнью звучанию. Нарциссы наклоняют головки — это не махровые красавцы, почти лишенные запаха — нет, это те простые белые нарциссы, что по весне заполняют палисадники подмосковных усадеб и везутся в Москву на радость нам в эмалированных ведрах и пахнут при этом на всю электричку. Это ландыши, занесенные в Красную книгу и все же продавваемые бабульками у метро щедрыми пучками — утыкаешься носом, а они звенят.
Гвоздики — это же целый ковер из гвоздик, они красные, они пахнут тепло и душновато, с едва заметной горчеью. Жасмин добавляет в букет какой-то ночной призыв. Орхидея и тубероза присоединяются к нему. И только ирис призыввает их к пристойности :0) А все вместе — ничего не слишком — просто волшебный сад. где цветет все сразу, как в «Двенадцати месяцах», но при этом все гармонично и прекрасно. А потом уходили цветы и оставался добрый ночной лес, где пахло дубовым мхом и сандалом, орехвымми тонка и дымным ветивером. Где мускусно-медовый ручей звенел в амбровых берегах. И получалась волшебная сказка для очень большой девочки .