Чего я стала плеваться по поводу мусоления в самых разных источниках истории Мадам Баттерфляй? Ну, да, японистого в парфюмерной паре Honour нет ни на грошик. Ну, так ее и в музыке Пуччини нет. Вполне европейская история – в музыке и в парфюме.
И забудем об этом.
Есть спокойная тубероза. Спокойная и тихая. И звучать она начинает уже во вступлении. Заявляет о себе тихо, но очень уверенно. Туберозная пряность еще головокружительней от обрамления ее в зеленый хрусткий запах ревеневого стебля. А специи (ясно читается только перец, остальное намеком) проходят лишь бледной тенью поверх туберозного цветения.
Тубероза кружит голову и стихает под перезвон ландышевых колокольчиков. И вот уже легкие ландышевые акценты слышны поверх густого облака гардении, мягкой и сливочной, чуть горьковатой. Перец становится явственней на фоне цветения гардении. А жасмин – в основном для аранжировки, он вдет вторую партию, но эта партия не менее прекрасная, чем основная, гардениевая. И пара розовых гроздик для завершения этой белой икебаны.
Акценты расставлены. Цветы звучат и длятся, переливаясь. И становятся, все более кожаными, все более чувственными. В базе это уже конкретная нежная кожа, надушенная гардениевыми духами. Кожа, чуть дымная от намека на ветивер. Кожа теплая от нежной приглушенной амбры. Кожа ориентальная от пряного горьковатого опопонакса. И немного теплого и сладкого ладана.
Ничего чересчур. Очень спокойная красота. Сдержанно и очень «богато».