Byredo Parfums — 1996 Inez & Vinoodh

Гумберт густопсовый над трупиком Лолиты.
Это я про эстетический рекламный имидж. Ощущения прям-таки тошнотные. Но в конце концов, каждая пуся (не только риотсовая) имеет право на самовыражение. И если это самовыражение продается, значит, это кому-то нужно.
И уж лучше хороший парфюм с тошнотным концептом, чем выдержанная реклама говенного парфюма.
А парфюм и правда хорош.
Э то совсем другой ирис.
Сколько мы хороших ирисовых кож знаем? Много.
Эта – совсем другая.
И – как я уже убедилась – прекрасно-прихотливая, ведущая себя на коже непредсказуемо в зависимости от ей одной понятных обстоятельств.
Поначалу дымная, смолистая, горькая, немного резкая.
И теплеет. Бархатная густота ирисов в обрамлении лесных фиалок, гардений и диких лесных орхидей, чудом уцелевших в наших краях. И уже в сердце композиции с каким-то потаенным мускусом. То он есть, то его нет – сладко-горький чувственный мускус. Мускус на коже. Собственный или из флакона? Черт его разберет.
И сливочная гардения становится практически полноправным вторым голосом рядом с ирисами. А остальное – фоном или аурой. И все вместе завораживает.
И еще теплее. И еще больше горечи. Намеки на амбру. Намеки на пачули. Намеки на гуаяк и на бобы тонка.
Только намеки. Все неясно. Все нечитаемо. И все прекрасно в этой призрачности.
Есть печальная и горькая ирисовая кожа. Так непохожая на все, что вдыхалось раньше.