Почему-то в последние годы все парфюмы со словом «хлопок» в названии, которые попадали мне в руки, оказывались мускусными. Это мог быть прекрасный мускус или омерзительный – но мускус. И потому накрывшая меня зеленая волна – ошеломила. Но размышлять над странными фантазиями Pierre Guillaume было некогда – тут бы уследить за странностями парфюма. А парфюм менялся стремительно. Вдох-выдох – и гальбанум уже смягчился. Вдох-выдох – и гальбанум уже только акварельно-зеленый фон для цветов. Переливы зеленого и белого. Гальбанум и белые ирисы. Чуть уловимые в своей прозрачности тона жасмина, флердоранжа, белых лилий, гардений и ландышей. Они есть – и их нет. Они – переливы аромата белых ирисов. Тает зеленая дымка. Белые ирисы звучат все теплее. Их аромат становится немного пудровым. И вот тут понимаешь – не обошлось без мускуса. Пудра – мускусная. Белые ирисы окутываются белым облаком мускуса и тают в нем. Совсем. Остается нежнейший мускус. Это фантастический мускус. Это мускус чистоты и целомудрия. Как бы нелепо это ни звучало.