Любовный Фильтр (наверное, все же Любовные преграды?) — для романтичных барышень, нежные цветы. Из Пушкинской Метели — сцена объяснения Маши и Бурминa. То есть романтично, якобы случайно и очень продуманно. И еще — намного грустный запах. Вот только, на мой вкус упаковка подкачала — этот пластиковый пакет и пластиковый же шарик-крышечка совершенно не для Герлена и не для этого аромата, вот мешочек из ткани был бы куда более кстати.
************************
Тут мне рассказали, что Philtre d’Amour – это значит любовное зелье. Разрешилась загадка, мучавшая меня более двух лет. Но… не зелье. Напиток – да, но не зелье. Зелье – оно сразу с ног валит, а напиток действует исподволь, постепенно. Это я вам, дорогие ведьмочки, как старая опытная ведьма, перешедшая на тренерскую работу, говорю.
Ну, когда вы подсовываете объекту чашу, в которой искрится и шипит лимонад, разве почует он подвох? Нет, выпьет за милую душу. Еще и добавки попросит. Только делать это надо в жаркий день. Вот тогда то, что мы тут с вами наварили, пойдет только так. Вот оно – нежное и свежее, с пузырьками, щекочущими нос и пробуждающими веселье. Мы смешали для этого напитка сок самых лучших плодов бергамота с плантаций Калабрии, самых сочных сицилианских мандаринов, самых лучших калифорнийских лимонов, добавили вербены, выращенной под ласковым солнцем Прованса – все для тебя, мой единственный. Пей, милый.
И он, наивный, пьет. Напиток проникает в кровь и отравляет его сознание. Все чувства его обостряются, и вот он по новому смотрит на ту, из чьих рук он принял этот освежающий «лимонадик».
Он видит, что волосы ее пьются вольными волнами и, когда она встряхивает головкой, они распространяют вокруг себя волны зеленого, горького и терпкого запаха герани.
Что губы и щеки ее как прекраснейшие гвоздики (красные и розовые соответственно) и пахнут гвоздиками.
Что плечи ее белы как королевские лилии и пахнут так же – дурманящее и знойно.
Что руки ее, протянутые к нему, перламутровы как лепестки осыпающегося жасмина, и так хочется, чтобы руки не просто были протянуты, а обвились вокруг шеи и можно было бесконечно дышать этим изысканным прохладным и отбивающим память ароматом.
Что колени ее – как сердцевина тропической раковины или цветок иланг-иланга и так хочется уткнуться в них и забыться в этом глубоком, теплом, манящем аромате.
Короче – пропал, бедняжка, пропал напрочь.
Природная скромность и нежелание уподобляться авторессам дамских полупристойных романов не позволяет мне продолжить описание. Скажу только, что процесс пошел, и ночь их пахла амброй и мускусом, сандалом и пачули – как и полагается безумной ночи.
А потом она ушла, будить его не стала, и только на зеркале губной помадой был записан номер телефона. Неправильный.
И поделом – еще Алиса в какой-то там стране предупреждала, что нечего в рот тащить, что попало. Надо было как следует сосуд с «лимонадом» осмотреть – там честно было написано: Philtre d’Amour.