Сандал относится к тем запахам, которые меня всегда радуют в парфюмах.
Почти всегда.
Потому что я люблю не всякий сандал. Я люблю мягкий, теплый, пряный и чуть сладковатый сандал из моего детства. А вот холодным и горьким (типа миссорского) я могу восхищаться эстетически, но в парфюме именно с таким сандалом мне не удастся полностью «раствориться».
Так что до этой осени господин Лютанс имел передо мной маленький сандаловый должок – при всей моей любви к тому, что делается под его именем мэтром Шелдрейком, два предыдущих сандала оставили легкое чувство не удовлетворенности. Santal de Mysore отличала восхитительная холодная горечь, которая приводит меня в меланхолию, а в Santal Blanc я все же отчасти ощущала себя хозяйкой кондитерской лавки.
И вот Santal Majuscule оказался для меня той самой золотой серединой.
Ни гурманской легкомысленности Santal Blanc, ни королевской траурности Santal de Mysore.
Агрессивная женственность и самый правильный сандал.
Правильный сандал от начала до конца.
Дуэт сандала и дамасской розы. Вернее, главная партия все же у сандала, а роза на протяжении всего звучания окутывает сандал шелковым коконом, одновременно страстным и нежным.
При первом вдохе есть третий. Это флердоранж. Густой флердоранж, чуть дымный и очень медовый. Он прекрасно встраивается третьим голосом в дуэт сандала и розы, чтоб очень скоро почти раствориться в розе, стать оттенком ее запаха. А еще роза пахнет персиком. А еще роза пахнет медом.
И снова появляется третий – на этот раз гардения. Нежно и сливочно. Изысканные перламутровые переливы гардении на золотисто-багровом фоне сандала и розы.
И гардения растворяется в розе, становится частью розового аромата.
Пригоршня специй, брошенная между сандалом и розой – корица, гвоздика, кардамон.
Сандал и роза тают в мускусном тумане. Сандал и роза тают в сладком и томном ладане.
И чашка горького шоколада на прощанье.