Наркотик.В смысле – от пробирки не осталось ничего. Я не могла оторваться. И, кажется, поняла, что будет куплено сразу после окончания карантина в этом городе.
Нежнейшая кожа, пахнущая ладаном, сандалом и мускусом.
Казалось бы, и чего? А ничего. Дело в пропорциях и в общем звучании. И в воздействии на конкретный нос.
А мой нос от этого оторваться не мог.
Как будто Fabrice Pellegrin узнал про меня какую-то страшную тайну и сделал парфюм про эту тайну.
Для меня этот аромат – по ту сторону слов, где тишина благоговения.