По крайней мере – в нашей стране.
Любая женщина от тридцати и до «столько не живут» знает этот запах.
Она могла никогда не надевать его сама или даже не держать в руках флакон.
Но.
На туалетном столике у мамы или бабушки или тетушки. Или у мамы-бабушки подружки или одноклассницы. С учительницы или в транспорте или в любом «общественном месте».
Первый выпуск или второй или последующие. В любой концентрации. Настоящие или фейк или жападор.
Эти духи прирастали нашими личными историями или легендами «для общего пользования» (например, моралисты утверждали в 70-80-хх, что это духи парижских проституток).
Про запах этого парфюма нет смысла рассказывать.
Достаточно назвать его имя.
Это такое «наше всё»… Даже «наше-всее», чем Пушкин.