Достаточно того, что Вертинский увековечил Nuit de Noel (нет, реально увековечил, для русско-думающей публики это навсегда «злые духи», хотя злого в них не больше, чем в рождественской елочке).А про Туберозу он написать ничего не мог.
А все равно запах Туберозы совершенно прекрасно ложится на строчки
В вечерних ресторанах,
В парижских балаганах,
В дешевом электрическом раю…
Вот не знаю, почему. И ничего дешевого в творении Richard Fraysse нет. Совсем наоборот.
Впрочем, этим зимним вечером нет и туберозы.
Ну, преувеличение, да.
Тубероза нынче – как петарда. Взлетела, рассыпалась огнями – и снова темная ночь.
Аромат туберозы в сегодняшнем звучании парфюма был ярким и переливающимся, как фейерверк. И столь же недолговечным.
Как-то внезапно тубероза пропала, уступив место тихим цветам.
Гардения и жасмин. И прозрачная фруктовая золотистость османтуса.
И только под конец, когда отцвело все тихое и нежное, проявилось дерево, которое пахло сливочной нежной туберозой.