Поначалу я пыталась вспомнить – встречалось ли мне в мужской парфюмерии что-либо более гадкое? Допускаю, что встречалось. Но я стараюсь все неприятное побыстрей выкинуть из головы, а потому так ничего и не припомнила.Цитрусики с гальбанумом, которые открывали этот, с позволения сказать, парфюмчик, являли просто апофигей химозы самого мерзкого качества.
Дададада – взрыв на химическом комбинате.
А потом все утихло.
И остались невнятные деревяшки, присыпанные выдохшимися специями.
Совсем не гадко – просто уныло до беспросветности.