Потому что – верю. Верю, что старались сделать как можно более похоже, с учетом современных материалов и кучи всего запрещенного, что поменяли на незапрещенное.
А не просто телега про «исторический» парфюм, сделанный по принципу «да кто этот запах щас знает? валяем как валяется – схавают».
Сладкие цитрусы. Сладкие и настоящие. И еще более сладкие от обилия флердоранжа.
А флердоранж живой и свежий – от цитрусового обрамления. И капли дождя на цветах апельсинового дерева. И красивейщий жасминовый туман, жасмин играет с индолом, заманивает, дразнит, но так никакой индольности и не случается, что вовсе не огорчает – ну, какой индол при такой легкости.
Легкость во всем – в акцентах белого перца, в легкомысленности ладана, в невинном мускусе.
Аромат прозрачный и невесомый. Но в этой прозрачности и невесомости нет ни намека на блеклость. В Atkinsons сумели соединить ощущение легкости-прозрачности с яркостью и насыщенностью звучания парфюма.