Onyrico — Empireo

После мраморов Каррары Как живется вам с трухой Гипсовой? (Из глыбы высечен Бог — и начисто разбит!) Как живется вам с сто-тысячной — Вам, познавшему Лилит!
Нет-нет, не пугайтесь – это не про Empireo. Это дурацкое «лирическое отступление» про то, как меня завораживают крышки на флаконах Onyrico. Разные парфюмы – разные сорта мрамора.
Я не разбираюсь в сортах мрамора и не знаю – какая крышечка из какой мрамороносной области Италии. Но вот столик у меня в прихожей – из такого же мрамора, что и крышечка на флаконе Tau, а подставка под светильник – как крышечка Empireo. И если флакончики поставить на соответствующие поверхности – будет очень даже креативненько.
Это я так пафос сбиваю.
Потому что про парфюмерию Onyrico хочется писать исключительно «высоким штилем» и если меня занесет…
Так вот про Empireo…
Данте это нежнейшее
Mostrasi sì piacente a chi la mira
che dà per li occhi una dolcezza al core,
che ‘ntender no la può chi no la prova;
e par che de la sua labbia si mova
un spirito soave pien d’amore,
che va dicendo a l’anima: Sospira.
Данте это философско-печальное
Nel mezzo del cammin di nostra vita
mi ritrovai per una selva oscura,
ché la diritta via era smarrita.
Ahi quanto a dir qual era è cosa dura
esta selva selvaggia e aspra e forte
che nel pensier rinova la paura!
Да-да-да, я злоупотребляю литературными отсылками, но парфюм получился таким же как стихи Данте. Так что это не я виновата – это Luca Maffei виноват.
В Empireo те самые любовь и печаль, что жили в душе великого изгнанника.
Любовь к Беатриче и любовь к Флоренции. Печаль по утерянной Беатриче, печаль по утерянной Флоренции.
Сладкая горечь Empireo.
Горький ладан и сладкая мирра.
Крахмальная строгость лаванды и нежные вздохи гелиотропа и розы.
А потом уходит горечь и остается сладкое и горячее послевкусие.
Вернее, горячее и сладкое дыхание. Дыхание самой жизни. Которая все же прекрасна, несмотря на…