Это же прогулка по белым облакам. Сначала эти облака сделаны из белых гвоздик — миллионы белых гвоздик пружинят под ногами и сыпятся со всем сторон. И пахнут. Пахнут густо и зелено, и немного это все припахиваает бергамотиком (для сугубой легкости). Потом постепенно иссякает дождь из гвоздик, но начинают сыпаться лепестки белых роз, жасмина, иланга, гардений, фиалок и ирисов. Все белое, все окутывает, все образует белые душистые облака. Потом белолепестковая метель утихает и облака уже пахнут сандалом и кедром, мускусом и амброй.
* * * * * * *
Вообще, ароматам подобным Дыханию Времени можно относиться по-разному, но одного у них не отнять — уже более полувека этот аромат остается востребованным. А это надо суметь. Вспомнит ли кто-нибудь через 50 лет о множестве сегодняшних хитов продаж — это покажет время. А творение Francis Fabron для Дома Риччи это испытание временем выдержало достойно и при этом не стало музейным экспонатом.
Я поняла – по настроению он для меня перекликается с Эмоцией от Лауры. Именно по настроению – цветы звучат по-другому. А настроение – много воздуха, много солнца и полет развевающихся белых одежд. Охапка цветов, подброшенная в небо и медленно осыпающаяся, окутывающая своим облаком.
Но при этом женщина Эмоции более земная, она может летать, но может и ступать по земле. А женщина из Дыхания Времени только летает, парит; это, может и не женщина вовсе, а та самая Психея из мифов, которой птички принесли поясок Венеры и подарили абсолютную женственность.
Наверное, поэтому, при всей моей любви к этому аромату, я не могу его носить долго. Мне в нем чертовщинки не хватает. Это запах совершенной женщины, положительной, без недостатков и без грехов. Для меня это скорее запах … дружбы, то есть нежнейшей любви, лишенной даже подспудного привкуса секса.
Запах очень чистый как в плане его эмоционального восприятия, так и в плане звучания.
Вот я невольно возвращаюсь к Эмоции, но я это отметила и там. То есть, очень часто в ароматах каждая из частей композиции состоит из большого числа нот. Особенно этим грешат производители не самой изысканной парфюмерии. Вот тот же Фрэнк Оливер – намешает цельну кучу, а получается как с красками – если на листе бумаги смешать семь красок спектра – белого не увидишь, будет просто грязное пятно. Хотя, иногда бывают и удачи – и это многоголосие сплетается в потрясающую композицию, но тут явно работа гениального Носа. А чаще – какофония.
Так вот, в Эмоции каждая часть состояла всего из трех нот, которые вместе давали очень гармоничный аккорд. А в Дыхании Времени сначала обошлись еще меньшими средствами.
Только две ноты вступления – гардения и жасмин. При этом гардения звучит достаточно холодно, со сладковато-терпким оттенком. Да и жасмин не дурманит голову – сладковато-прохладный, и только чуть-чуть тяжеловат. Но это свежая тяжесть. Н-да, противоречиво получилось :0) Но представьте себе жасминовый куст. Только-только обрушился летний ливень. Кипень цветов на ветках тяжелая от наполнившей их дождевой воды. Порыв ветра, цветы стряхивают воду, она осыпается вместе с частью лепестков. И вместе с этим «осыпается» ощущение тяжести – опять облачная легкость цветущего жасмина.
Затем вступает «сердечная» пара – гвоздика и роза. Вот недаром я в самом начале сказала про полет белых одежд – все цветы в этом аромате, в каждой его части, я ощущаю как белые. Я не смогла понять, какую именно розу использовали для создания Дыхания Времени – да это и не столь интересно: где выросла эта роза, какой сорт это был. Потому что в композиции звучит именно белая роза – она свежа, она нежна, она только намек на томную розовую сладость, она целомудренна. И гвоздика тоже белая. На мне гвоздика в этой композиции звучит поотчетливее розы – она сладковата, но с совершенно очаровательной терпкой горчинкой, это целая охапка белых гвоздик.
Кстати, вы замечали или это чисто мое восприятие цветов? Одна роза или букет роз – и в том и в другом случае есть своя прелесть. А гвоздики хороши, когда их целая охапка.
Но это я отвлеклась. Вернусь к своим запястьям. А на них то, что я больше всего люблю в Дыхании Времени – шлейф. Ох, какой же он сказочный! Он тоже цветочный! Вот уже почти час, с тех пор как на коже проявились эти шлейфовые ноты, и я поняла, что же это такое, я хожу и пытаюсь вспомнить еще духи, у которых бы в шлейфе оставались цветы. Нет, наверняка такое есть. Но редко. Остаются деревяшки, пряности, «чувственности» — основательные вещи. Тут это тоже есть (надо же на что-то цветы посадить») — но это фон.
Фоном идет сандал. Но он лишен своей привычной бальзамической чувственности. Здесь он очень тонкий, чуть терпкий, и какой-то туманный. К звучанию сандала примешивается еще что-то – тоже теплое и чуть древесное.
Но самое главное – на этом фоне цветет белый ирис. Он удивительный, волшебный. Он переливается немного древесными оттенками и фиалковой нежностью. И все же это совершенно определенно ирис. И еще совершенно потрясающее открытие – хризантема. Та самая, которую многие из нас очень любят – белая мохнатая осенняя хризантема. Она придает шлейфу что-то совершенно необычное. Это такая пронзительная холодная горчинка на теплом фоне. И совершенно достойное – хоть и несколько неожиданное – завершение всей белой композиции. Наверное, это из области чистых кофеен. Но долгие годы хризантема была последним цветком – потом зима красных пролетарских гвоздик, лишенных вкуса и запаха, и ожидание оргии весенних запахов. Поэтому хризантема и воспринимается как прощание. Здесь – прощание с ароматом.
Хотя литровая бадья, даже если это Лалик – это явный перебор